Может ли Красноармейский район стать «зоной комфорта» для вынужденных переселенцев и что может этому помешать?

Каждый человек находит для себя, так называемую зону комфорта, в которой предпочитает пребывать большую часть времени. Смог ли Красноармейский район стать нею для вынужденных переселенцев из зоны проведения антитеррористической операции попытались выяснить корреспонденты сайта «06239.com.ua» у самих ВПЛ
Даже при наличии хорошей работы в новом городе, многих переселенцев тянет к родному дому, местам, где люди родились, учились, жили и работали. Но, наверное, страшнее всего переезд для, казалось бы, самой легко адаптирующейся категории населения – детей и подростков.
Так, в 2014 году, на тот момент 16-летнему юноше пришлось уехать из родной Авдеевки и поселиться у дальней родственницы в Красноармейском районе.
«В 2014-ом там было действительно страшно, именно поэтому родители решили, что я должен жить как можно дальше от боев и выстрелов. Я уехал к троюродной бабушке, но мать и отец остались в Авдеевке, объяснив тем, что у них работа и вообще за жильем кто-то должен присматривать, а мне учиться нужно – будущее строить. Дедушка с бабушкой тоже там. Раньше они жили в частном секторе, а после того, как прилетел снаряд, живут с родителями в 2-комнатной квартире. Я вроде бы взрослый уже, но когда родители приезжают, радуюсь как 5-летний (улыбается). Иногда думаю, что если бы не было своего жилья там, то может жил бы не у родственников, а с родителями», - рассказывает юный переселенец.

Может ли Красноармейский район стать «зоной комфорта» для вынужденных переселенцев и что может этому помешать? (фото) - фото 1

И если вопрос будущего 16-летнего парня могут целиком и полностью решать родители, то совершеннолетние студенты, которые родом из оккупированных территорий или за годы обучения привыкли к тем местам, - народ упрямый.
Примером тому 20-летняя красноармейчанка Екатерина, которая пришла к выводу, что «ДонНУ в Виннице – это не ДонНУ, да и если в центре Донецка у родственников есть квартира, в которой никто не живет, то почему не жить ».
Девушка, получая стипендию, устроилась на работу, обустроила личную жизнь, утверждает, что «все хорошо, Донецк – это Донецк, прекрасный большой город, не то что Красноармейск».
Правда нарекает на дороговизну проезда домой и многочасовые очереди на блокпостах по обе стороны линии разграничения.
«О том, чтобы ехать рейсовым автобусом и думать не хочу – тоже не особо дешево, да и с чемоданами ехать не лучший вариант. Спасают частные перевозки, но если раньше добраться на «Mersedes-Benz» в Красноармейск обходилось 400 грн., то сейчас все 750. Но с ценами миримся, просто достали уже периодические закрытия блокпостов, из-за которых то к родителям не уедешь, то от них. Если вещи за 2 года считай перевезлись, то с продуктами беда», - нарекает Екатерина.
Сложилось так, что девушка присматривает за квартирой родственников, которые уехали со спокойной душой.
Но зачастую все бывает иначе. Люди уезжают, спасая свою жизнь, а потом узнают, что остались без крыши над головой от друзей или что еще хуже из СМИ.
Так было и с Владимиром, 45-летним уроженцем Опытного, душа которого болела за оставленный дом. Мужчина переехал из добротного дома в небольшую съёмную квартиру в Красноармейске. Как гром среди ясного неба, 5 сентября 2015 года Владимир увидел на сайте «06239.com.ua» публикацию «Непризнанная война глазами очевидцев: Опытное (часть 3) », к которой прилагался фотоотчет, сделанный корреспондентом сайта с места событий в августе того же года. В порыве гнева мужчина набрал номер редакции, выражая претензии к сайту, «карателям и ДНРовцам», но в ходе 20-минутного разговора Владимир поостыл, и признал, что «пуля-дура, а снаряд тем более».
«У вас в статье на фотографиях мой дом. Кто вам разрешал фотографировать? С кем вы там были с бойцами ВСУ или с «Правым сектором»? Говорили мне, что у них штаб в моем дворе – не верил. А палил по нему кто ДНРовцы? А зачем по руинах ходить, зачем? », - негодовал переселенец.
Позже выяснилось, что мужчина, обустроившись в Красноармейске, в городе относительно близком к зоне АТО, надеялся, что как только «все образуется» вернется в дом «построенный своими руками», но старался не общаться с теми, кто мог знать подробности событий в Опытном.

Опытное

В основном, вынужденные переселенцы из зоны вооружённого конфликта нуждаются в психологической помощи в ненавязчивой форме, им необходимо общение с теми, кто мог бы успокоить их, не разбередив раны. В таких небольших городках как Красноармейск и Димитров это не всегда возможно – в них нет кризисных психологов. Общение ВПЛ происходит в основном в группах  в соцсетях, где в основном обсуждаются вопросы насущные, ведь говорить о самом сокровенном возможно лишь смотря глаза в глаза.